Март 2010

Утомилась душа в круговерти житейского шторма.
Облетает листва с обнаженных и нервных ветвей.
Я закроюсь от ветра страницами Вечного Тома
И за этой стеной отдохну от тревог и скорбей.

Из живого ручья напоив пересохшие корни,
Обновленною кроной украсив воспрянувший ствол,
Я начну забывать об укусах завистливых молний
И не вспомню обид, что нанес безалаберный гром.

Здесь, в убежище, недостижимый шальными ветрами,
Отдохнувшей душой я остаться хочу, — но, увы,
Покидаю приют монолитно-бумажного Храма,

В людском океане встречаются нам
Хорошие люди нередко.
Мы их отличаем по тем именам,
Что сами сложили по главным чертам,
Приклеивши к каждому метко.

СЛУЧАЙНЫЙ ПОПУТЧИК поможет открыть
Застрявшие двери в трамвае.
Он вам улыбнется, чтоб тут же забыть,
Его к постоянству нельзя приучить --
На больше его не хватает.

Привычно кивнув человеку в очках --
Он житель соседнего дома --
Мы спросим о ценах, погоде, делах,
И все -- на ходу, а порой -- впопыхах.
Его называем ЗНАКОМЫМ.

На шее — фотоаппарат,
В руках — «восьмерка» цифровая.*
Я всю историю подряд
На пленку медленно снимаю.

Здесь каждый камень, каждый ствол
Напоминает о тревоге:
Здесь сарацин войной прошел,
Здесь рыцарей ступали ноги.

Здесь нить истории живой
Прошила три тысячелетья,
Поднявшись Храмовой горой
В наследство пасынкам и детям.

Самоубийца-террорист
Вчера унес здесь много жизней...
Но жаркий воздух все же чист,
И жизнь идет, и крепнет бизнес.

Ты — Город Мира, но ценой

Я не могу себя заставить вверх взглянуть.
Я обессилел от укусов и скорбей.
И все же знаю, как здоровье мне вернуть —
Лишь бросить взгляд туда, наверх, где медный змей.

Один лишь взгляд — и тотчас буду исцелен.
Один лишь миг — и снова буду на ногах.
И, наконец, в ушах умолкнет тяжкий стон
И навсегда уйдет из сердца смертный страх.

И вновь ключом забьет былая жизнь моя,
Опять заботами заполнен будет год...
Я проживу свой век земного бытия
И завершу судьбы свершившийся исход.