Новые Поступления

Земля была безвидна и пуста,
и тьма лежала над великой бездной.
Лишь волновалась мрачная вода,
хвалился ветер силой бесполезной.

«Да будет свет», — сказал всесильный Бог.
И стало так, свет воссиял навечно.
Перешагнув чрез вечности порог,
стал первым утром первобытный вечер.

Душа была безвидна и пуста.
И ночь в неё вливалась злым потоком
оттуда, где кружится суета,
меня терзая пыткою жестокой.

Но Иисус сказал: «Да будет свет», —
и озарил мне душу вечным светом,
чтоб я познал, что смерти больше нет!

Осуждение в сердце так тяжело, гнев и злость и обида внутри.
На лице твоем мерзкая маска лицемерья, в глазах нет любви.
II
Пустота и холодное сердце, равнодушие – как странно оно.
Признаешься в любви своей Богу, осуждая себя все равно.
III
За глаза говоришь о чем смеешь, а при встрече не смотришь в лицо.
До чужой тебе боли нет дела, эгоизм – наслажденье твое.
IV
Обольщая себя самомненьем, о достоинствах личных своих
Ты подвержен лишению, тленью, говоря о поступках других.
V

Нарисую я гуашью
лета радужные пятна,
чтобы ночью пел бесстрашно
соловей в садах опрятных.

Нарисую маслом осень,
пропитав пейзаж тоскою.
Пусть отрады сердце просит
серо-жёлтою порою.

Карандаш возьму я в руки,
зимний вечер нарисую,
чтоб дымила всюду вьюга,
чёрный с белым зарифмую.

Нарисую акварелью
небо, солнышко и лужи —
загорится холст апрелем
после сумеречной стужи.

Лишь Любовь не нарисую —
надо красок очень много,
чтоб явить любовь святую,
что дана в сердца нам Богом.

Угомонился город за окном,
и только снег у фонарей роится.
Наверное, не спим лишь мы вдвоём,
листая вместе прошлого страницы.

Уже февраль, и снегу уходить,
увы, придётся скоро непременно.
Жизнь отзвенела где-то позади,
пора другим витийствовать на сцене.

Но снег танцует, зная, что рассвет
его погубит жёсткими лучами.
И я один смотрю на тот балет,
подсвеченный устало фонарями.

И мне бы так в последний день земной,
забыв, что скоро ждёт меня прохлада,
кому-то в сердце поселить покой,