Дочь оборотня

На уроке Софья привычно рисовала всяких уродцев: они получались у неё сами собой. Она даже не напрягала мысль, а брала ручку и всё. Морды выходили одна ужаснее другой – клыкастые, слюнявые, с поросячьими рылами.
«Ужастики отдыхают!» - оценивали творчество одноклассники, но ей было пополам их мнение!
Рисуя, Софья уловила оживление в классе. Заунывное учительское бормотание прекратилось, послышались смешки.
Софья оторвала от бумаги взгляд: возле доски стояла девчонка, словно из старых «Ералашей» - в белой блузе и коричневой юбке в складку. Юбка закрывала колени, а блуза на пуговицах и с длинными рукавами. Не хватало только бантов и гольфов! Софья тоже не удержалась от смеха.
Училка делала строгое лицо, изображая недовольство, но и сама разделяла веселье класса. Губы её то и дело расползались в глупой улыбке. Их элитная гимназия по шарму оставила далеко позади все средние учебные заведения города. И хотя гимназическая форма была трёх видов, и все виды весьма стильные, ученики то и дело её перекраивали, перешивали и разнообразили разными аксессуарами. Каждый старался выпендриться, чтобы выглядеть по-особенному.
А вот у новенькой это получилось! Она сразу оказалась вне конкуренции, потому что любая девчонка скорей бы осталась недоучкой, чем заявилась в гимназию в таком прикиде!
Очень скоро класс дружно катался от смеха, а новенькая едва сдерживала слёзы, обеими руками вцепившись в ручку доисторического портфеля.
Внезапно Софья почувствовала прилив злости. Она словно морально взлетела над классом и, стукнув о стол кулаком, проорала:
- Заткнитесь, вы!!!
Моментально установилась тишина, и Софья, демонстративно выйдя из-за стола, подошла к новенькой и забрала портфель.
- Сядешь со мной! – бросила через плечо, и девчонка послушно за ней последовала.
«Как имя?» - написала Софья чуть ниже нарисованных уродцев, так как на уроках разговаривать железно не разрешалось (даже в карты ученики играли молча!).
«Аня, а ты?»
«Софья, друзьям можно Сонька».
«Софья красивей!»
«Ты откуда свалилась?»
Оказалось, Аня приехала из района, и проживает в пригороде. Она – старшая дочь в семье, где пятеро детей, а в гимназию определил её пастор церкви, в которую ходит Анина семья.
«Ну, труба! Ты ещё баптистка!»
«Нет. Мы ходим в полноевангельскую церковь».
«Какая разница! Принцип один – христианка!»
«Разница в том, что моя церковь признаёт дары Духа Святого, что они и сегодня действуют, как и в первоапостольской церкви».
«Здесь это значения не имеет, на тебе будет клеймо: БОГОМОЛКА! Так что лучше не светись!»
Софья невольно хмыкнула: это слово на лбу написано у Аньки жирными буквами, в таких блузочках-юбочках только в церковном хоре петь!

В коридоре они разговорились. Перемена была большая, а музыкальный класс рядом, поэтому времени навалом.
- Почему ты ха меня заступилась?
- Я не хотела, просто эти свиньи оборзели! Мне плевать, какой ты веры, но неправильно унижать человека, только потому, что он другой. Каждый имеет право быть таким, какой он есть…
- Сонька, привет!
Аня опустила взгляд: Софью в губы поцеловал парень из класса, сидевший через парту впереди них. Аня, ещё стоя у доски, заметила его нагловатые с поволокой глаза. Он разглядывал её и сейчас, целуя Софью. Концы волос парня были обесцвечены и в умышленном беспорядке залакированы в разные стороны. В одном ухе у него одна серьга, а в другом целых четыре! Джинсы – на бёдрах, рубашка на одной пуговице, и, опустив глаза, Аня невольно посмотрела на пупок и квадратики мышц на животе парня.
- Костен, отвали! – Софья отвернула лицо. – Видишь, разговариваю!
- Благотворительность одолела?
- Не твоё дело!
- Не заводись. Зайдёшь ко мне? Я новую музыку написал, послушаешь.
- Не обещаю. Если время будет.
- Моё мерзейшество будет ждать!
Софья махнула рукой: иди, мол!
- Это твой парень? – спросила Аня, когда Костен отошёл.
- Ага. Ещё тот придурок, но иногда прикольный! Сначала реп сочинял, затем на хард-рок перекинулся. Хочет серьёзную музыку писать. Раньше он в музыкалке учился, потом бросил. Папаша его в филармонии играл. Спился. А мамашка Костеном гордится! Старший брат у него тоже музыкант, в Европе деньгу зашибает.
- А ты его любишь?
Софья уставилась не Аню.
- Ты дура, да?
Та растерялась.
- Почему?
- Тебе сколько лет?
- Наверное, как и тебе, шестнадцать.
- А до сих пор в сказки веришь!
- Но, - Аня недоумевала, - как же… У тебя ведь с ним…
Она замолчала.
- Трах, что ли? – Софья хохотнула. – Выговорить трудно?.. Так, думаешь, он только со мной? Хотя, если узнаю, получит! А пока не знаю, пусть делает, что хочет!
- Но разве тебе это безразлично?
- Абсолютно. Нет, Костен, конечно, что надо в плане секса, но любовь… это слишком! Я ведь замуж не собираюсь.
- А как у тебя это было… в первый раз?
- Как? – Софья нахмурилась. – Как обычно бывает, по пьяни, не помню… А тебе какое дело? – она разозлилась. – Хочешь попробовать?
- Нет, что ты! – Аня испугалась. – Извини, если я тебя обидела!
- Хватит болтать, идём в класс!
Софья решительно вошла в кабинет, Аня засеменила следом.
- Пожалуйста, не сердись на меня, Софья!

После уроков Софья захотела проводить Аню до электрички. Разговор как-то сам собой перешёл на Бога. Софью всегда занимало сверхъестественное, только не Бог, а противоположное, и хотя мать чуралась потустороннего, Софьина крёстная Аза с детства снабжала крестницу оккультной литературой. Благодаря этому девочка рано выучилась гадать на всём, на чём гадают, и вызывать духов с помощью чего угодно, ей достаточно было лишь вслух оговорить условия общения. Астрология тоже не казалась Софье сложной, и она часами засиживалась над книгами и звёздными картами, вычерчивая гороскопы на всех своих знакомых. Это были её детские игры и развлечения.
Крёстная Аза поощряла занятия Софьи и баловала её подарками: оберегами, талисманами, амулетами, многие из них были привезены издалека, выполнены из натуральных камней и стоили весьма дорого.
Софья часто видела странные сны, в которых она общалась с существами из потустороннего мира. При этом она прекрасно сознавала, что ничего общего эти существа с Богом не имеют. Некоторые из них были изыскано вежливы, а некоторые глупы и нахальны, но тем не менее Софья чувствовала себя «своей» среди них и легко общалась, а Бог, этот абстрактный библейский Бог, был ей абсолютно чужд и непонятен!
В Него верили какие-то ограниченные люди с рабской психологией, о которых Софья знала лишь то, что ни тупо любят своих врагов и только успевают подставлять щёки, когда их по ним лупят!
Ещё она знала, что у христиан сплошные ограничения и ничего-то им нельзя: ни выражаться, ни пить, ни курить, ни нормально одеваться, ни заниматься сексом, ни играть, ни слушать отвязную музыку, ни танцевать… словом, одни только «НИ»!
Но что тогда они делают? Сидят в своей церкви, читают одну лишь Библию, бесконечно молятся и верят в убитого Бога, Который когда-нибудь спустится за ними с неба!
Софье было любопытно расспросить Аню об её вере в Иисуса, чтобы понять, как вообще можно верить в подобную чушь нормальному здравомыслящему человеку?
Ладно, сатана. В реальности, величии и власти его Софья не сомневалась. Но Бог…
Она спросила.
- Я всегда жила среди христиан, - сказала Аня. – Я родилась в семье верующих, и мне странно думать, что можно не верить в Бога…
«А для меня странно не верить в сатану!» - хмыкнула про себя Софья.
- Это же так естественно! Он Творец, Создатель этого мира, - Аня развела руками. – Отец всех духов, и мой Отец через Иисуса Христа. Я люблю Его, и Он любит меня, это же так чудесно!
- Извини, но ты говоришь глупость, - холодно заметила Софья. – Нет, я ТЕОРИТИЧЕСКИ понимаю: любовь там и всё такое… Но это какие-то сопли. Муси-пуси, детсад прямо! Ты не обижайся.
- А я и не обижаюсь.
- Вот именно, - Софья снисходительно на неё посмотрела. – В тебе нет гордости. Ты терпишь, когда над тобой смеются и унижают, а я бы лучше убила кого-нибудь или сама умерла, чем позволила над собой издеваться!
Аня молчала, опустив голову. Это правда! Она чувствовала себя без Софьи совершенно беззащитной, и стопроцентно в классе над ней бы открыто издевались, не будь той рядом.
- Не бойся, я с тобой, - усмехнулась Софья, и Аня вспомнила, что такими же словами обращался Господь к библейским патриархам!
- Вот возьми, - Аня вынула из кармана пуховика гедеоновский Новый Завет и запихнула в Софьину сумку.
- Зачем это?
- Просто мне захотелось тебе что-нибудь подарить. Он маленький, его удобно носить в кармане. Может быть пригодится.
Софья слегка улыбнулась. Она была выше Ани на целую шею и голову и великолепно сложена. С такой пропорциональной фигурой и ростом она запросто могла стать моделью. Одевалась Софья только в солидных бутиках. На ней были чёрные, идеально скроенные по длинным ногам брюки, фиолетовая меховая курточка и отороченные таким же мехом полусапожки. Чёрная стильная повязка на высветленных прядями густых волосах. Дерзкие голубые глаза, слегка вздёрнутый носик и из-за этого чуть приоткрытые пухлые губы, обнажающие неровные по краям, но белые зубки.
- Твоя электричка! – Софья мотнула головой в сторону приближающегося электропоезда, который тут же оповестил о себе коротким гудком.
- Спасибо, что проводила, Софья.
- Бывай!
Из окна электрички Аня помахала Софье рукой, та ответно кивнула.
- Благодарю Тебя, Господи, за это знакомство! – прошептала Аня, когда перрон скрылся из виду.
Странное дело, но она вдруг ясно почувствовала, что любит Софью и очень желает за неё молиться.

* * *

На другой день, войдя в класс, Аня растерялась: Софьи не было. Не подошла она и ко второму уроку. Одноклассники Аню сторонились, а только разглядывали и пересмеивались.
На большой перемене к ней подсел Костен.
- Где Сонька? – нарочито развязно спросил он.
- Не знаю. Сотовый у неё отключен.
- Звонил уже… Ты из пригорода?
- Да.
- А чего сюда ездишь?
- Меня пастор определил, чтобы образование хорошее было.
- Понятно… Ты какую музыку слушаешь?
- Не ту, что ты играешь.
- Сонька разболтала?
Аня кивнула.
- А хочешь послушать?
Она пожала плечами, стесняясь: их разглядывали с откровенным любопытством!
- Давай, после уроков приходи в актовый зал, мы там репетируем… Ну как?
- Приду.
Из-за репетиции Аня опоздала на последнюю перед большим временным перерывом электричку, и от нечего делать задержалась в актовом зале ещё на пару часов. Костен составил ей компанию и даже поиграл для неё по очереди на всех инструментах и прочёл тексты песен собственного сочинения.
- Спасибо, Костен, но мне уже пора на станцию, - глянув на часы, заметила Аня.
- Я провожу.
- Нет, не надо! Сама доберусь, - надевая вязанную шапочку, возразила она.
- Почему?
- Ну… ты парень Софьи. Это нехорошо – меня провожать!
- Ерунда, я ж не домой к тебе иду!.. Хотя… вдруг захочу сходить с тобой в церковь?
Аня невольно улыбнулась, представив Костена во всём его прикиде в церкви. И лицо пастора! Он и так за неё переживает, а тут – Костен с тату на руках и выкрашенными в чёрный цвет ногтями!
- Ну что, идём? – Костен накинул шарф и облёкся в чёрное полупальто. Аня кивнула.

* * *
Неожиданно дома Софью встретила Аза. Странно, обычно крёстная лишь приходила в гости, а не оставалась в квартире на правах хозяйки!
Мать с утра до вечера торчала в косметологической клинике, где работала медсестрой. У неё была куча любовников самых разных возрастов, кое с кем из них имела отношения и Софья. Внешне мать выглядела слабой изнеженной блондиночкой намного моложе своих лет. Всем её видевшим непременно хотелось что-нибудь для неё сделать, тем более что она постоянно во всём нуждалась: в хорошей пище, косметике, украшениях, мебели, отдыхе! И всегда находились жертвенные мужчины без памяти в неё влюблявшиеся и готовые ради неё на всё, что угодно.
Но замуж мать выходить не спешила, так как у каждого мужчины находила изъяны: то не достаточно умён или богат, то некрасивая фигура, то слишком маленькое мужское достоинство.
Софья сперва тоже клевала на эту материну наживку страдания и во всём ей прислуживала, но с возрастом раскусила маманьку, и то, что та всего лишь искусная манипуляторша людскими эмоциями и, по-видимому, добивалась всевозможных благ для себя не без помощи магии!
Но если мать не афишировала своё чародейство, то Аза, напротив, всячески это подчёркивала. Дар ведьмы сочетался у неё с редкостной предпринимательской хваткой и умением отлично ладить с любого рода людьми, особенно из криминала. Аза держала в городе несколько магических салонов, которые приносили астрономические барыши. У неё была весьма колоритная внешность «роковой колдуньи» с намёками не былую красоту. Если бы Азу хорошенько вымыть и полностью раздеть, отстегнув при этом искусственные волосы, ресницы, ногти, зубы и грудь, то получилась бы старая, высохшая, типичная Баба Яга или злобная колдунья из детских ужастиков.
Софья всегда Азу недолюбливала и опасалась. Она не знала, сколько той лет, и в душе подозревала, что Аза давно достигла состояния мумии и стала бессмертной, как Кощей. С самого Софьиного рождения крёстная регулярно навещала её, хотя скрытно презирала Софьину мать, внешне, впрочем, тютюнькаясь с ней, как и все остальные.
- Где это моя рыбка так задержалась? – сладко встретила Аза Софью. – Я приготовила тебе чудный обед, боюсь, только всё остыло.
- Спасибо, я не голодна, - буркнула Софья и прошла с сумкой в свою комнату. Следом вплыла туда Аза.
- У тебя всё в порядке?
- Да.
- Рыбка моя, ну хоть что-нибудь скушай, ради твоей крёстной! Стол уже накрыт.
Софья понимала, что Аза так просто от неё не отвяжется, она – не мать, которую Софья запросто бы послала и выставила из комнаты. Девушка отчего-то Азу побаивалась, хотя та никогда даже не повышала на неё голоса, а, напротив, убеждала мать, чтобы потакала Софьиным капризам. А когда у матери не хватало денег, то Аза делала богатые подарки сама. На последний пятнадцатый день рождения она подарила девушке изящный спортивный мотоцикл «Хонду» и два фирмовых шлема к нему, а до этого – стильный мобильник, а старую свою трубу (тоже подарок Азы) Софья отдала матери.
Такую крёстную стоило уважить, и Софья поплелась в гостиную к накрытому столу.
Всё выглядело, как в день рождения, стоял даже торт и горели в подсвечниках свечи, а шторы были задвинуты. В комнате ни пылинки, всё расставлено по местам. Когда ж это Аза успела? Или наняла кого?.. Цветы вот в корзинах и вазонах точно из салона!
- Что за праздник? – усаживаясь, спросила Софья. Аза многозначительно улыбнулась, открывая шампанское.
- Выпьешь немного?
Софья кивнула, заинтригованная. От блюд исходил такой запах, что ей захотелось есть.
- Скоро тебе шестнадцать…
- Через неделю, - перебила Софья.
- Вот-вот. В этот день ты будешь уже в другом месте, не здесь, и мне не придётся больше о тебе заботиться.
«Какая жалость!» - ехидно подумала Софья. Несмотря на шикарные подарки, она не любила крёстную и была убеждена, что и та не любит её. Но что-то же ей от Софьи нужно и что это за намёки про «другое место», где она станет жить?
- Ты всегда была особенной, девочка, – с деланной, как показалось Софье, грустью изрекла Аза. – Ты и сама чувствуешь это…
«Вот ещё выдумывает! – возмутилась Софья. – Воображает, что знает мои мысли. Но здесь не магический салон! Меня так просто не проведёшь: только я знаю, что у меня в голове!»
- Ты должна была родиться в Сан-Франциско, но твоя мать – страшная трусиха – сбежала сюда, как только узнала о своём зачатии. В тот год в Сан-Франциско проводилась большая конференция ведьм и колдунов. Во время… оргии твоя мать зачала тебя от одного… человека… нет, не совсем человека… даже совсем не человека… О, дьявол, я путаюсь с определениями!.. Словом, деточка, твой отец был волком!
Софья тупо уставилась на крёстную.
- Это невозможно, - возразила она. – Люди и волки разных видов, у них не может быть детей!
- Ах, конечно. Но твой отец раньше не был волком. В то время он ещё только им становился, но уже прошёл обряд, и очень могущественные демоны вошли в него, понимаешь?.. Но поскольку в нём ещё много оставалось человеческого, он сумел оплодотворить твою мать, и она зачала, хотя физические дети от этого бывают очень редко.
- Он любил мою мать? – глупо спросила Софья.
- Он даже не знал её имени, это ж оргия! А у матери была овуляция… Она вообще в этом смысле дура! Сколько ей говорила…
- Но раз оргия, то откуда известно, что мой отец именно этот волк? Там что не было других нормальных мужиков?
Глаза Азы сузились, и адским пламенем в них отразился огонь свечей.
- Демоны ЗНАЮТ, деточка. Они знают, кого произвели в этот мир! И я поехала сюда следом за твоей матерью, чтобы забрать тебя сразу после рождения. Но поступил другой приказ, чтобы ты жила в России до своего шестнадцатилетия, а в день рождения предстанешь перед… кем должна предстать и примешь от него своё предназначение… Больше я тебе рассказать не могу… Кушай, пожалуйста!
Софья подавленно молчала. Блин, Гарри Поттер какой-то или «Зачарованные»! Услышанное представлялось ей полным бредом, как вдруг выплыло забытое воспоминание из детства. Это случилось в загородном домике, когда они гостили у маминых друзей. Только-только стемнело, и Софья выбежала во двор и пошла к туалету, который зачем-то располагался в конце длиннющего огорода. И вдруг нос к носу встретилась с волком. Он показался ей невероятно большим, и глаза его светились, хотя солнце уже скрылось, а луны не было.
Отчего-то Софья не испугалась, волк тоже не дрогнул. Какое-то время они стояли глаза в глаза, затем волк бесшумно ретировался в густую траву, а Софья продолжила свой путь в туалет.
Волк восхитил её тогда! Ей сильно захотелось быть на него похожей. Она даже ник взяла“volchica-odinochka”, и действительно с тех пор друзей у неё не было. Зато пришла необыкновенная мудрость, решительность и достоинство. Ещё её стали бояться собаки, и однажды, когда на Софью с девчонками налетел разъярённый питбуль, она прыгнула ему навстречу и клацнула зубами. Со стороны это выглядело, как прикол, но не для неё и питбуля, поскольку тот захлебнулся рычанием и затормозил всеми четырьмя лапами, отчего забавно перекувыркнулся в воздухе и задал от Софьи стрекача. Девочку этот случай не удивил: всё правильно, собаки должны бояться волчицы-одиночки!
Она даже ходить старалась, как, по её мнению, ходят волки, и зубы у неё изменили форму: края были неровные и клыки стали круглые, крупные и заострились книзу. Что, впрочем, её не испортило, а придало эдакого «вампирского» шарма!
Когда Софья рассказала матери о своей встрече с волком (а девочке было тогда лет шесть), с той случился истерический припадок. Все её успокаивали, говорили, что волку в этом районе делать нечего, и скорее всего Софья видела крупную овчарку. Но девочка была убеждена, что видела именно волка и страшно злилась, оттого что ей не верили!
- Но как же так, Аза! – вырвалось у Софьи. – Ведь ты ж моя крёстная! Где в это время был Бог?
Аза неторопливо вытерла края губ и пальцы о салфетку.
- Бог здесь ни при чём, деточка. Наш бог дьявол. Это в него я крестила тебя в жертвенной крови.
Во рту у Софьи пересохло. Новость не столько удивила её, сколько вызвала возмущение.
- А как же я?! Трахаются тут с волками, в крови меня валяют, и на тебе: в шестнадцать лет отправляют к дьяволу! Да пошли вы все, козлы вонючие…
Софья разразилась самой скверной бранью, поминая вкупе всех ведьм и чертей, и дьяволов, и всех их родственников по всем родам и коленам. Она вошла в раж. У Азы натурально отвисла челюсть: ТАКОЙ свою крестницу она не видела ни разу!
Временами на Софью находили дикие приступы ярости, сопровождаемые невероятной неконтролируемой силищей. И если кто её обижал, она буквально могла разорвать этого человека на куски!
Как-то двое старшеклассников попытались отобрать у неё самый первый сотовый телефон (подарок материного любовника), тогда она с молчаливой яростью набросилась на парней и отмутузила и искусала их так, что пришлось зашивать раны! Девочку еле-еле отодрали от парней, и навсегда она запомнила то возбуждение, какое доставил ей вкус крови врагов!
Аза сделала глупость, выйдя из-за стола и пытаясь успокоить Софью. Крестница легко подняла её костлявое тельце и с такой силой швырнула в стеклянный шкаф, что тот разлетелся вдребезги вместе с дорогой посудой. Аза сползла в кучу стекла, и сверху на неё обрушились ещё деревянные стенки.
Софья тяжело дышала. В доме было тесно, и она выбежала вон.
Она вернулась домой только вечером, после того, как приступ бешенства её отпустил. Вместо него пришёл страх: она панически испугалась надвигающейся темноты.
Азу мать увезла в свою клинику, чтобы той зашили многочисленные порезы. Вернувшись, вопросов мать не задавала, а только потихоньку вздыхала и всхлипывала, наводя порядок после Софьиного разгрома.
Девушка закрылась в своей комнате и не выходила оттуда и весь следующий день. Телефон она отключила и практически всё время пролежала в кровати, разглядывая потолок. Всё. Детство и юность закончились, и ей предстояла неведомая жизнь. Может быть страшная, может интересная. Избранная. Не такая, как у других!
Мать подсунула под дверь записку от Азы. Та написала, что не сердится на Софью, что реакция у той, в принципе, нормальная, и что многие из так называемых «чёрных детей» вначале ТАК реагируют, но затем, поразмыслив, понимают, что их участь особенная, принимают её и становятся великими властителями человеческих судеб…
Софья заскрежетала зубами и разорвала записку.
Ну конечно! А что ей ещё остаётся? Или мучиться, или… мучить других? Неужели нет выбора? Она вспомнила вдруг новенькую Аню и синюю книжицу, которую та опустила ей в сумку.
Софья сдёрнула сумку со стула и раскрыла. Так и есть, вот она! Новый Завет.
Неожиданно руки САМИ растерзали книжонку, не успела Софья даже её раскрыть. Девушка в недоумении уставилась на свою работу: листочки были так мелко разорваны, что собрать их не представлялось уже возможным! Разделан даже кожаный переплёт. Вот это номер! Похоже, что у неё действительно нет выбора.

* * *

На следующий день Софья заявилась в гимназию ко второй перемене. Проходя по коридору, она чувствовала себя такой… изрядно повзрослевшей, что остальные – и учителя и ученики, казались ей незначительной мелочью…
Она увидела, как у входа в класс Костен разговаривает с Аней. В глазах у Софьи потемнело, и она подскочила к Костену.
- Ублюдок, чтобы я тебя возле неё не видела, понял?
Они растерялись, но Костен опомнился первым и сразу принял небрежный вид.
- А ты ревнуешь?
Софья железно схватила его за грудки. Роста они были одинакового.
- Ещё раз увижу рядом с ней, изуродую! – с придыханием выдала она.
Костен отчаянно старался сохранить достоинство, но Софья ясно видела страх в его глазах, и это приносило ей удовольствие!
- Сонька, отпусти, - безуспешно стараясь разжать ей пальцы, сказал Костен. – По нормальному ты ей должна это говорить, а не мне.
- С ней я отдельно поговорю, - сполна насладившись страхом Костена и отпуская его, сказал Софья. – А ты – отдыхай, понятно?
- Да уж, куда понятней.
Костен ушёл в класс.
- Зачем ты его так? – тихо спросила Аня.
- А чего ему от тебя надо?
Аня пожала плечами.
- Про тебя спрашивал, знаю ли чего… Он вчера меня на станцию провожал. Мороженое купил.
- Знаю я его «мороженое»!.. Ты больше не разговаривай с ним, поняла?
- Да, Софья… Ты злая?
- Злая. Я очень ЗЛАЯ. Анька! Ты и представить не можешь, какая я злая!
- Что случилось? – Аня взяла Софью за руку.
- Случилось!.. Да, случилось! Мой папаша… волк! Представляешь?
Софья, теребя в руках кожаную лямку от сумки, вдруг легко разорвала её. Аня округлила глаза.
- Пожалуйста, успокойся! – шепотом попросила она. – Давай, прогуляем этот урок, и ты мне всё расскажешь!
Они отправились в забегаловку неподалёку от гимназии и просидели там около часа.
- А ты читала Новый Завет? – выслушав Софью, осторожно спросила Аня.
- Я разорвала его. Не сама, мои руки… понимаешь?
- Ничего, у меня есть ещё, вот только боюсь, ты не сможешь читать, тебе не дадут…
- Я запуталась, - перебила Софья, - и хочу и не хочу ЭТИМ заниматься. Даже так: хочу и знаю, что СМОГУ, но как будто меня что-то удерживает. Что это?
- Бог.
- Бог?!
- Ну да. Раз мы сотворены по Его образу и подобию, то должно же быть в нас что-то, что удерживает от злого и влечёт к Нему!
- И что это?
- Может быть, совесть?
- Совесть?! Хм. Совесть.
Это было как раз то, что Софья больше всего в себе ненавидела и с чем боролась. Оно мешало ей жить и чувствовать в полной мере удовольствие. Совесть отравляла ей всё, особенно секс. Иначе почему она после него чувствовала себя так гадливо, особенно в первый раз…
- И что посоветуешь мне делать? – Софья скуривала одну сигарету за другой и не замечала этого.
- Честно, не знаю, что сказать. У тебя есть воля, и ты сама должна выбрать, что тебе делать.
- В том-то и дело, что на мою волю ДАВЯТ, потому что, видишь ли, ПРИШЛО ВРЕМЯ, для которого я рождена! Я и сама знаю это, но отчего, скажи, мне так плохо? Почему я сопротивляюсь? Где твой Бог? Почему Он не помогает мне?
- А ты просила?
- Ещё чего! Буду я просить! Он ведь всё видит, вот пускай и поможет!
- Нет, Софья, - покачала головой Аня. – Ты не знаешь Бога, Он никогда не станет вмешиваться в твою жизнь без твоей просьбы.
- Я никого ни о чём просить не собираюсь! Я и сама достаточно сильная, чтобы защитить себя!
- В таком случае, это твой выбор.
- Да, - Софья встала, оставив на столе нетронутое пиво. – Идём на уроки.

* * *
В воскресение после обеда Ане на сотик позвонил Костен. Она сильно удивилась и обрадовалась.
- Сегодня у меня в клубе концерт, приходи. Начало в восемь.
- Я не знаю. А как я обратно доберусь? Будет поздно!
- У моих друзей есть машины, договорюсь, тебя отвезут.
Аня помялась.
- А как же Софья?
- Мы уже большие детки, чтоб её спрашивать, а потом… это не свидание. Я лишь приглашаю тебя послушать музыку!
- Я понимаю. Постараюсь приехать.

Аня попала в клуб, когда концерт уже начался. Ей пришлось заплатить за вход, так как звонить Костену она постеснялась. К сцене было не пробраться, а за место за столиками нужна была отдельная плата, поэтому она так и осталась стоять у дверей, поднимаясь на цыпочки, когда Костен с микрофоном приближался к ближайшему краю сцены. Он был одет в потрясный сценический костюм-хамелеон, меняющий цвета от разных софитов со светофильтрами. Зрители, особенно девчонки, громко вопили от восторга и старались дотронуться до Костена.
Аня надела свой лучший джинсовый костюм, купленный специально для неё в Австралии пастором, во время христианской конференции. Но даже в костюме Аня чувствовала себя в этой среде не в своей тарелке.
Костен со сцены ушёл, и место их группы заняла другая. Аня решила пробираться к выходу, как вдруг зазвонил мобильник. Костен!
- Я в клубе! – прокричала Аня в трубку. – Ты молодец! Я всё видела!.. Что? Где я? Почти у дверей!
Если она правильно услышала, то Костен велел ей оставаться на месте и ожидать его.
Вскоре он показался в окружении восторженных девчонок. Без церемоний Костен повлёк Аню к сцене и усадил за столик прямо по центру.
- Что будешь? – наклонившись к самому уху, спросил он. Аня пожала плечами. Вблизи в сценическом гриме Костен был неузнаваем: белое лицо, чёрные вокруг глаз тени и какие-то синие губы! Да ещё весь звенел, обвешенный цепями и амулетами с ног до головы. Даже к ушам его были прицеплены какие-то безобразные морды.
- Ладно, жди, я скоро!
Он принёс ей пирожное и кофе, а себе что-то разноцветное в бокале. На плечах его повисли две девушки, едва одетые и очень красивые!
- Не сейчас, девчонки, я занят! – они послушно отошли, так и не взглянув на Аню. – Как тебе музыка?
- Даже не знаю, что сказать. Мне понравилось! Ты так выглядишь… необычно, тебе идёт!
Костен приподнял нарисованные брови, типа: а, ерунда!
- Ты тоже ничего!
Но Аня подумала, что это неправда. Костен сказал так из вежливости, ей не хотелось здесь оставаться.
- Знаешь, уже поздно, я, пожалуй, пойду!
- Давай, договорюсь насчёт машины.
- Не нужно. Я попросила пастора за мной приехать. Он уже, наверное, в пути.
- Жаль, что рано уходишь: веселье только начинается!
- Ничего… Пока!
Она стала пробираться к выходу. Аня чувствовала себя так, словно её обидели, хотя ничего подобного не было, просто она здесь совсем чужая, и это место явно не для неё. Да и какое отношение имеет она к Костену? Вот Софья, та – да, она девушка этого круга! Но отчего тогда ей так обидно, что слёзы сами собой наворачиваются на глаза? Может быть оттого, что она здесь никому не нужна, и всем глубоко наплевать, останется она или уйдёт?
- Погодь, я провожу! – Аня почувствовала, как Костен взял её за локоть, и быстро украдкой вытерла слёзы. В дверях они неожиданно столкнулись с Софьей. Без разговоров та впаяла в глаз Костену с такой силой, что тот отлетел, точно пушинка, и повалил собой ещё троих парней. Аня растерялась.
Костен быстро поднялся с пола.
- Ты чего, Сонька?
- Предупреждала, чтоб её не трогал? – угрожающе спросила та.
- А что, сама имеешь на неё виды? – сдерзил Костен. В окружении толпы ему нельзя было пасовать перед девчонкой.
- Не надо! – Аня повисла на вновь занесённом Софьином кулаке, но та стряхнула её, словно муху.
- Не лезь не в своё дело, козёл! – вплотную подойдя к Костену, сказала Софья. – В последний раз предупреждаю: не касайся! Мало тебе шлюх?
- А что будет? – с виду Костен нимало не испугался.
- Убью, - коротко ответила Софья, и, взяв Аню за руку, вывела из клуба.
- А как ты узнала, что я здесь?
- Позвонила. Дома сказали, что тебя пригласи ли на концерт, я и вспомнила, что этот урод сегодня в клубе тусуется. Не встречайся с ним, я слишком хорошо его знаю: ты его не переделаешь!
Не успела Софья докурить сигарету, как подъехал пастор. Он сразу же вышел из машины и подошёл к девушкам.
- Познакомься, это Алексей! – радостно улыбаясь, представила пастора Аня.
- Софья, - хмуро буркнула девушка.
- Вас подвезти?
- Нет, - Софья выбросила окурок, - я пошла.
- Софья, постой! – повисла у неё на плечах Аня. – Я так хочу, чтобы вы познакомились!
- Знакомы уже.
- Нет, ты не понимаешь! Расскажи Алексею, как ты мне рассказывала. Может, что посоветует, он знает больше, чем я!
Поколебавшись, Софья затем направилась к машине и уселась на переднее сиденье, Аня же расположилась на заднем.
- Отъедем отсюда, чтоб не глазели, - предложила Софья, и Алексей, выехав на трассу, припарковался на обочине. С минуту помолчали.
- У тебя сложности, девочка?
Голос Алексея прозвучал спокойно, а от тёплого взгляда у Софьи защипало в глазах.
Сложности! Знал бы он, КАКИЕ у неё сложности!
- Мой отец – оборотень! – неожиданно для себя сходу выпалила Софья. Пастор как будто не удивился. Он молчал, показывая, что готов слушать дальше.
- Моё зачатие произошло во время какого-то значительного ритуала, когда отец выглядел, как человек, но он уже был оборотнем, и пришло время мне присоединиться к нему, а я… не хочу! Или боюсь…
Она замолчала. Аня не ожидала от Софьи такой откровенности, и сидела, зачем-то сложив ладони «лодочкой», и про себя молилась.
Софья ждала, что скажет пастор.
- Я ничем не могу помочь тебе, - Софья дёрнулась: так она и знала, что никому не нужна! – Сила дьявола больше, чес сила человеческая, но…
Алексей замолчал, точно подбирая подходящие слова.
- Сила Бога больше! Дьявол, безусловно, мудрое и могучее существо, противостоять которому ты не сможешь…
- Посмотрим ещё кто кого! – гордо тряхнув роскошными волосами, заметила Софья.
- Я хочу, чтобы ты поняла расклад сил, существующих во Вселенной, - не обращая на её слова внимания, продолжил Алексей. – Дьявол – сотворённое существо. Про него написано: «совершен был ты со дня СОТВОРЕНИЯ твоего». Значит есть Тот, Кто его, дьявола, сотворил! Следовательно, Он – Творец, больше, чем дьявол.
- А зачем Он его сотворил? – ворчливо спросила Софья.
- Бог сотворил ведь не только дьявола, но и весь мир: видимый и невидимый. И всему разумному творению Он дал свободную волю выбирать то, что ему угодно. Но чем совершеннее существо, тем больше его ответственность, потому что с того, кому больше дано, больше и спрашивается! Написано, что внутренность дьявола наполнилась неправдой, и он согрешил. Так родилась ложь, отчего дьявол и назван ОТЦОМ лжи.
- Но почему тогда Бог сразу его не уничтожил?
- Причина та же: свобода выбирать! И ангелы тоже вольны в своём выборе. Написано, что треть из них последовала за дьяволом, а две трети остались верными Богу. И была война, и дьявол с его ангелами были сброшены из вечности в невидимый сотворённый мир, где пребывают поныне.
- Это в астрал, что ли? – хмуро спросила Софья.
- В астрал, - повторил Алексей. – Современное слово… А ты туда выходила?
- Сколько раз! – хмыкнула Софья. – А вы?
- Никогда. Видишь ли, человек сотворён Господом для обитания в физическом мире. А поскольку «астрал» захвачен дьяволом, людям и вовсе там делать нечего! Тот мир насквозь пропитан ложью, поскольку хозяин его сам отец лжи! Пребывание в астрале ворует у людей силы и саму жизнь, потому что они не живут действительностью, а жизнью, навязанной демонами. Поэтому все сильные колдуны – одиночки.
Софья усмехнулась – вот тебе и «волчица-одиночка»! У Ани кругом шла голова: разговор принял такой оборот!
- И что мне делать? – спросила Софья. – Зачем вы всё это мне рассказали?
- Чтобы показать тебе, что Бог есть Творец, Он – отец всех духов, в том числе твоего, и Он больше дьявола. И хотя твой земной отец оборотень, то есть человек, заключивший соглашение с адом и принявший в себя демонов-трансформеров, ты вовсе не обязана нести на себе его проклятие. Бог может его разрушить, если ты к Нему обратишься.
- То есть надо просить?
Алексей кивнул.
- А сама я могу разрушить это проклятие?
- Нет, - твёрдо ответил он. – Не ты его заключала, не тебе и разрушать. Ты своего рода жертва проклятия. Но через пророка Бог сказал, что отныне дети не отвечают за грехи отцов, и хоть проклятие вступило в силу, ты МОЖЕШЬ просить Бога его разрушить на основании Его слова.
- Я верю вам, - немного помолчав, призналась Софья. – Отчего-то мне стало так… спокойно, как никогда раньше. Вот если бы всегда так было!
- Я думаю, ты измучена борьбой с демонами, но ты можешь от них освободиться.
- Хорошо, уговорили! Я согласна просить вашего Бога, чтобы Он разрушил проклятие. Что теперь делать?
- Недостаточно лишь разрушить проклятие, демоны всё равно будут преследовать тебя: так просто они не оставляют свою добычу! Сначала тебе нужно встать под защиту Бога, а это возможно только через Иисуса Христа.
- Так я и знала, что вы скажете о Нём! Я разорвала Новый Завет.
- Новый Завет – это не Бог, а лишь Его слово, записанное на бумаге, поэтому не ругай себя… Видишь ли, - он помолчал, - так же, как твой отец заключил соглашение с адом посредством пролитой крови, ты заключишь завет с Богом-Отцом на основании крови Иисуса Христа – Его Сына. Этот Завет сильнее, и демоны в твоём отце потеряют на тебя право, понимаешь? Прежде чем заполучить тебя, им придётся встретиться с Иисусом, а они боятся даже Его имени!.. Перед тем, как мы расстанемся, я предлагаю тебе прямо сейчас оставить царство дьявола, в котором ты была рождена, и перейти под покровительство Бога. Это будет твой осознанный выбор. Я не хочу давить на тебя, так что решай сама.
- А что надо будет делать? – подозрительно спросила Софья.
- Никаких ритуалов! Ты просто попросишь Иисуса простить тебя и принять в Своё Царство. А мы с Аней поддержим тебя молитвой.
- И всё?!
Алексей, улыбаясь, кивнул.
- И это мне поможет?
- Увидишь сама.
- Так просто?
- За это «просто» умер Божий Сын.
Софья отвернулась к окну, чтобы скрыть выступившие слёзы, хотя не было причины плакать. Что-то очень нежное окутывало салон и плавило сердце. Было почти физически больно. Раньше Софья никогда не чувствовала своего сердца. Оно её не беспокоило, как будто не существовало вовсе.
- Возьму из плоти вашей сердце каменное и дам вам сердце плотяное, способное любить, - услыхала вдруг она Анин голос и обернулась к ней.
- Что это?
- А? – Аня точно очнулась. – Я что-то сказала? Извините, я задумалась и просто молилась.
- Похожие слова есть в Библии, - посмеиваясь, объяснил Алексей. – Аня сейчас получила Слово Знания и проговорила его, не задумываясь. Иногда так действует Дух Святой… Полагаю, Бог подтвердил через Аню твои мысли, ведь так?
Софья кивнула. На этот раз она не сдержала слёз. Значит, Бог её слышит, Ему не всё равно, что с ней происходит! И любит. Софья не понимала этого умом, она никогда никого не любила, а чувствовала сердцем. Оказывается сердце её имеет способность принимать любовь, и невидимая эта любовь убедила её лучше слов Алексея.
- Я согласна, - хрипло сказала Софья. – Я согласна поверить в Иисуса.
- Он сказал: там где двое или трое че