Март 2010

Унынье часто радость затмевает -
Весь мир греховен и лежит во зле.
Как ты, в слезах, бывает, утопаю,
И этот мир чужд и противен мне.

Я огорчаюсь, ошибаясь в людях,
И плачу от обидных грубых слов.
И кажется, меня никто не любит.
Но что людская? – Божья есть любовь!

Она опять мне слёзы осушает
Крыл лёгким веяньем и солнечным теплом.
И снова над несчастьем возвышает,
Снег растопив, что в сердце намело…

… Воспрянь, душа! Звук трубный скоро грянет,
И станет счастьем горестная быль:

В тисках невыразимой боли,
Среди соблазнов духов зла,
Меня веди, Господня воля,
Чтоб в скорби не терять ума,

Не раздражаться, думать здраво,
Обиды в сердце не копить.
Того, кто поступил лукаво,
Не проклинать – благословить.

В холодной комнате дул ветер из щелей
И бедное убранство обдувая.
Он спотыкался об стену из камней,
Иголками морозными вонзаясь!

На инеем укутаном полу
Стояла на коленях молодая,
Сестра. И в очаге ворочая золу,
Со щёк слезинки утирала.

Как маленький комочек из тепла,
В груди в отчаяньи билось сердце.
В унылом сокрушении душа,
Всей силой жаждала согреться!

Но тщетно, только холод стен,
И мрак давящий, как могила.
О как тяжёл и ненавистен плен,
И девушка с надеждою взмолилась.

Он смотрел в перекрестье прицела
Видя мир через оптику слёз...

**********

Музыка была его любовью
В ней его душа нашла покой.
Забывая на мгновенья мир чужой,
Мир пропахший алчностью и кровью,
В музыке он был самим собой!

Флейты, скрипки, тубы, альты,
Пианино, саксофон.
Наполняли музыкой весь дом,
И играли, ласково шептали
о любви... о счастье неземном.

Не держал он музыкальных инструментов,
Не умел играть и нот не знал!
Но имел талант и всё ж играл,
Музыку печали из моментов