Март 2010

Мягкая поступь пальцев усталых,
След оставляют на белом столе.
Ночь за окном и луна запоздало,
Тихо плывёт к далёкой звезде.

Я в тишине, окружён её звуком,
Связан, раздавлен, растоптан, разбит!
Ветер по шторам мягко шуршит,
Сердцем напуган, едва слышным стуком.
Сердце работает, сердце не спит.

Сердце хранит то, что губы шептали,
Сердце наполнено тайной души.
Свято хранит оно чуства свои.
Море любви и море печали,
Краски и звуки, из них мои сны!

Ночь, тишина, сочетанье покоя,

Люблю с Тобою быть наедине,
Делиться задушевною беседой.
Как травам прорастать, так нужно мне
Излить Тебе мою печаль и беды.

Цветы раскрыли венчик по весне,
Благоуханьем празднуя победу.
Так сердце открывается вполне
Тебе в молитве тайной всё поведать.

Евангельские милые черты
По памяти перебираю снова...
Как Ты незаменим, как дорог Ты!
Как нужно мне Твоё Святое Слово!

Христос - Ты солнце правды и завета,
Твоим теплом душа моя согрета!

Течёт речушка небольшая
Средь леса быстро всё вперёд.
За ней тропой спешим по краю, -
Вот слышен шум, - снижаем ход.

Стоит пред нами огражденье,
Вокруг толпится детвора,
И знаки тут предупрежденья
«Будь осторожен!» - говорят.

Обрыв большой, до сотни метров…
И слышен шум со всех концов…
Струя несётся, словно ветром,
С пространства брызжет нам в лицо,

Потом о камни ударяясь,
Бурлит и брызжет в высоту,
Дугою радуга, являясь,
Цветов рисует красоту.

Тут слышно восхищенье: «Классно!»,

Агрессия в прессе - несчастного духа депрессия.
Амброзия в прозе - погони за счастьем агония.
Не гаснет поэзии голос из песен Иглесиа,
Не вянет магнолия в молклой пустыни Монголии...

Невольная трещинка в голосе певчего Лещенко -
А дать бы его подтанцовщицам голым подлещика
И оглоушить охальниц повсюду проколотых -
Бей во всю мочь православия колокол... Колокол!

Высокие козни вискозно-коррозного космоса
С оскалом (без логики!) дерзкого зверского логова,
Отсюда и скользкие скорости временной косности...